Видок. Цена жизни  - Григорий Шаргородский

Ну и чего я тут корячился? Простейший вопрос стал шахом и матом в этой короткой партии. Правду я сказать не могу, а если совру, то заверять подобный протокол будет верхом безрассудства.

Майор хищно улыбнулся, но в азарте он забыл, где находится и в чьем присутствии упражняется в красноречии.

– Господин жандарм, – с пронизывающим до костей холодом в голосе сказала великая княжна. – Только что в моем присутствии вы оскорбили гостя моего дома, тем самым нанеся урон чести моей и моей семьи.

Не скажу, что майор сильно испугался, но занервничать столь резкое заявление его все же заставило.

– Прошу великодушно простить меня, ваше высочество, – вскочив на ноги, отчеканил Михеев. – Но у меня есть весомые причины, чтобы задавать господину Силаеву подобные вопросы.

– Это был не вопрос, а обвинение. У вас есть доказательства для подобного заявления? – ядовито поинтересовалась княжна.

– По долгу службы я…

– …По долгу службы вы обязаны прежде всего заниматься главным подозреваемым. И, кажется, он у вас есть. Тогда почему вы сейчас находитесь здесь и оскорбляете моего гостя? По долгу службы? Или же по повелению того, чей приказ для вас важнее и долга, и чести?

А вот теперь майор рассвирепел всерьез. Он побледнел и ожег княжну яростным взглядом.

– Ваше высочество, вы…

– Господин жандарм, – как-то даже по-доброму остановила его Даша, – вы уже наговорили как минимум на разжалование. Не делайте свое положение еще хуже и незамедлительно покиньте нас.

Я, сидя на стуле, постарался прикинуться как минимум подушкой.

Да уж, подобного уровня манипулирования собеседником мне не достичь никогда. Майор пытался раскачать меня, но Даша в два приема расшатала его волевой стержень и тупо вырвала с корнем. Бедолага чуть открыто не нахамил дочери императора. Такому не научишься, потому что это впитывается с молоком матери и оттачивается дрессировками с пеленок.

Майор благоразумно решил закончить на сегодня с глупостями. Скрипнув зубами, он резким кивком обозначил поклон и промаршировал к дверям.

От одного взгляда Даши только что вошедшие в комнату слуги с кофейником и сопутствующими аксессуарами тут же удалились следом за гостем, оставив нас наедине.

– Прости меня, – вздохнула Даша, присев на краешек стола передо мной. – Все это из-за моей несдержанности. Но пойми, когда фрейлина маман сказала, что слухи о постриге Голицыной лишь ширма, а сама она решила, пока все не стихнет, удалиться в имение отца, я не выдержала. Вести во дворце разлетаются быстрее сквозняка. И через три часа в особняк Голицыных наведались церковники. Увы, те, кому это нужно, быстро связали мои слова и единственного из моих людей, которому под силу провернуть столь безумную аферу.

– Из твоих людей? – нехорошо прищурившись, спросил я.

– Иногда мне кажется, что ты не из Новгорода, а с луны свалился. – По-доброму улыбнувшись, княжна взъерошила мне волосы. – У нас по-другому не бывает. Тебя до сих пор не сожрали только потому, что за тобой стою я и князь Шуйский. Тебе это может не нравиться, но иначе никак. Особенно с твоим даром влипать в неприятности.

Я и сам понимал, что Даша права. К тому же это не рабство, и выйти из-под руки покровителя можно в любой момент, хотя подобное и не приветствуется. Да чего уж там, я всегда могу послать их всех лесом, но тогда уж точно долго не проживу – либо посадят, либо застрелят.

С улыбкой понаблюдав за внешними проявлениями моего мыслительного процесса, Даша вздохнула и встала прямо. Я тоже вскочил на ноги.

– Хорошо, я оставляю тебя с твоими душевными терзаниями, а сама поеду исправлять то, что натворила. И все же тебе придется сократить свое пребывание в столице. Пусть Давид ускорит подготовку к отъезду, коль уж вам так хочется путешествовать вместе. – Вздохнув, княжна погладила меня ладонью по щеке, но при этом в ее глазах плясали бесенята. – Тебе же лучше пока не покидать дворца. Жди меня, и, когда я вернусь, мы решим все вопросы с нанесенным ущербом и тем, кто чьим человеком является и кто кому должен подчиняться.

Я даже не знал, как реагировать на это заявление. Хорошо, конечно, что княжна наконец-то вернулась к нормальному состоянию. И все же попадать в игривые ручки стриги после долгого воздержания, к тому же еще и не отошедшей от психологической нестабильности, как-то страшновато.

Сразу накатила ностальгия по мягкой и ласковой Глашеньке. Но сравнивать двух дам – это все равно что решать, какой цветок прекраснее – нежная орхидея или колючая роза.

Даша действительно оторвалась на всю катушку, но мы все же обошлись без членовредительства. Даже получения двух болезненных укусов на плече можно было бы избежать, не постарайся я ограничить ее доминирование. Но тут все справедливо: хочешь чувствовать себя настоящим мужиком – страдай.

Из-за нездоровых движений в высшем дворянском обществе столицы пришлось отпустить Давида в свободное плавание. Точнее, относительно свободное, потому что за ним постоянно тенью ходил один из людей Василия. Не знаю, что там перевернулось в голове моего друга, но он явно захотел побыстрее отправиться домой. Всего за двое суток Дава сумел подготовить переезд в Топинск почти всех необходимых людей и оборудования. А также совместно с Сержем собрал съемочную группу для будущих казацких истернов.

Увы, как бы мы ни торопились, но, если суждено опоздать, тут уж никакая спешка не поможет. Вечером, когда мы с Давой уже собрали чемоданы для утреннего выезда, а я как раз планировал отправиться к складскому комплексу, чтобы вывезти Мыколу из города, во дворец явился особый курьер московского телеграфа. Отдавать послание мажордому посыльный отказался, так что мне пришлось спускаться вниз.

Курьер уже скрылся за входной дверью, а я все пялился в бланк телеграммы, хотя там и была всего-то пара предложений.

«СРОЧНО ПРИБУДЬТЕ ДЛЯ РАЗГОВОРА ТЧК ЖДУ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ ТЧК УЛИЦА ХУТЫНСКАЯ ДЕВЯНОСТО ТРИ ТЧК ДИРЕКТОР ДУБИН ТЧК»

Да уж, озадачило меня это послание. Вопросов оно создавало намного больше, чем давало ответов.

Почему послание подписал директор Дубин? В дневниках Игнаши упоминался некто Зотов, да и подписи на дипломе и сопроводительных документах были сделаны его рукой. Если не ошибаюсь, Сила Варфоломеевич Дубин был учителем рунного дела и мастером татуажа. Хотя что я могу знать о кадровых перестановках в школе после выпуска оттуда моего предшественника в этом теле?

Что еще хочет узнать от меня новый директор после столь подробного отчета? И почему вызывает, судя по адресу, к себе домой, а не в школу? Впрочем, тут есть хоть какое-то объяснение – если ничего не путаю, на летние каникулы учащиеся убывают в лесной лагерь, а учителя получают вожделенный отпуск.

Увы, на самый важный вопрос ответ все же имелся – проигнорировать телеграмму нельзя, слишком уж категоричным и очень похожим на приказ было это послание. И если официальные внутрицеховые правила видоков мне были известны, то о неписаных законах я мог только догадываться. Так что выбора все равно нет. Нужно ехать.